01 Июн Анна Валиева: «Искусство – это такое таинство, которое ты не можешь просчитать»
О новой выставке в галерее Mystetska Zbirka, замужестве и крючках, на которые нас ловит жизнь и родители, мы поговорили с талантливой киевской художницей Аней Валиевой.
О том, что спрятано за кулисами
Новая выставка для меня – живописный проект, который рассказывает о теле и душе человека. Называется она «Сцена и закулисье». Я считаю, что у нас есть внутренний мир и внешний. Душа должна быть в гармонии и с тем, и с другим. Тогда и внешние проявления будут красивы и гармоничны. В детстве я была на конкурсе имени Сержа Лифаря. Хорошо помню этих красивых мужчин на стройный ногах, которые выпрыгивали на сцену, горели в свете софитов… Их внешние проявления были красивы, но быстротечны. И вот когда я оказалась за занавесом, то поняла, что жизнь там совсем другая. Там все совершается в темноте, приглушенных красках, где-то в глубине находится балерина, которая в пледе разминается перед выступлением, осуществляя некое сакральное действие. Эти два мира разделяют бордовые шторы. Аналогично происходит и с человеком. Внутри мы очень тихие; когда ложимся спать, думаем о новом дне, зная, что он будет бурным, рождаем мысли. Все – одеяло, внутреннее состояние, атмосфера – это красная бархатная драперия. Мне захотелось сделать одну комнату с работами, которые будут именно из этого материала. Я думала, что они вызовут эмоциональный всплеск, но получилось наоборот – ты как бы замыкаешься в себе, чувствуешь тишину. Красный будоражит лишь тогда, когда он один в окружении всего остального, а когда вокруг тебя все цельно красное, тогда наступает внутренняя тишина. Это ощущение очень важное. Оно позволяет созидать, а там, где есть движение, появляется хаос. Это даже не инь и ян. Это как соединение двух клеток, которые рождают что-то новое. Клетки же делятся гармонично, если произойдет какой-то сбой, организм – особенно зарождающийся – сразу умрет.
Об удовольствии и тишине
Найдя себя и тишину, ты обретаешь счастливую и гармоничную семью – все важно. Идея новой выставки возникла спонтанно, я не привязываю ее к какой-либо ситуации. Лично для меня что-то вынашивать, продумывать полжизни – это тяжело, это лишает кайфа от многих вещей. Если тебе хорошо от того, что ты делаешь, нужно делать, а не передерживать, иначе пропадет удовольствие.
О том, как стать чище
Отец приходит в мою мастерскую, он уже видел новые работы. Иногда делает замечания: «Аня, уже достаточно, уже и так хорошо». И этим сбивает, ведь если тебя кто-то хвалит, ты боишься уже что-то делать дальше. Мне кажется, что родительская похвала – это крючок, на который они нас насаживают, модель поведения. Мы часто воспитываем детей так, чтобы они не мешали нам что-то делать. А ребенку все время нужно одобрение. Поэтому даже когда ты уже взрослый и получаешь положительную оценку со стороны родителей, чувствуешь неподдельный восторг. Очень важно в сознательном возрасте адекватно относиться к этому одобрению. В таком случае ты расширяешь свои реакции на те или иные ситуации – критику, похвалу. Не используя привычные схемы и реакции, подражание, ты становишься чище.
О командной работе с галеристами
Я всегда хотела себе команду, ведь надо иметь надежный тыл, бойцов. Это очень круто, когда тебе есть на кого положиться, кому представить, промотировать идеи. На мой взгляд, обязательства перед, например, галереей, дают свободу. Если кто-то занимается звонками, организацией выставки, учитывает, когда выгоднее сделать открытие, мне как художнику вольнее. Это развязывает руки. Мне же никто не говорит, что «мы придумали, а ты сделай». Я представляю уже готовый проект, который галерея выставляет. В Mystetska Zbirka мне дают творить. Даже когда я сама обращалась за советом, Юля Волошина, с удивлением глядя на меня, сказала: «Ты же художник, зачем ты меня спрашиваешь!» Поэтому, работая с этой галереей, я действительно чувствую себя свободным человеком. Я благодарна Максиму и Юлии Волошиным за их любовь и поддержку искусства, и Жене Смирновой за интервью.
О потоке искусства
Искусство – это такое таинство, которое ты не можешь просчитать. Ансельм Кифер, Герхард Рихтер – по ним же видно, что они не могут думать над тем, куда какой цвет накладывать, они находятся в таком жизненном потоке, в который невозможно проникнуть и нарушить, это как молитва. Такой поток сложно найти, это за тебя никто не сделает. Искусство – это велосипед: ты вроде бы умеешь на нем кататься, но если ты на нем не ездишь, то образуется определенный страх или ты его вообще забросишь. Помочь расставить цвета тебе никто не сможет, если, конечно, ты не делаешь коммерческое искусство. Мне интересно что-то жизненное, чтобы ощущать, как художник кайфовал от того, что с ним и в нем происходило. Хочу сама попасть в этот поток.
У меня никогда не было проблем с тем, чтобы где-то выставиться. Я всегда шпарила – и это, видимо, цепляло людей. Первым, кто купил мою картину именно современного искусства, был Анатолий Дымчук. Я со всеми хорошо знакома, и у меня со всеми замечательные отношения. Если же честно, то арт-рынка у нас нет как такового. Вся его эфемерность, видимость, смылась кризисом. Хотя иметь работы хороших художников очень хочется. Их нужно поглощать, получая кайф. Они просятся в особые дома, интерьеры. Искусство – это потребность, которая возникает сама по себе, иногда даже вопреки финансовому состоянию и положению в обществе.
